Тайна горы - Страница 12

— Плохо, — сказал Баратов. — Плохо, Вера. Они возьмут сейчас нас живьём. Мы расстреляем все патроны, и тогда наступит конец.

— Надо стрелять меньше. Мы пройдём тем входом, откуда мы вошли, — ответили Вера.

— С ним не пройдёшь, там круто больно, — шёпотом добавил дядя Иван и с внезапно набравшейся вдруг откуда-то храбростью бабахнул из своего допотопного ружья.

— Бегите, — сказал, расслышав последние слова, Реммер. — Бегите одни, зачем из-за меня всем пропадать.

Но Вера категорически запротестовала, запротестовал Баратов, и даже робкий обыкновенно дядя Иван и тот сказал:

— Да нет уж, когда такое дело, так пропадать всем вместе.

Нападающие, умолкшие было на несколько минут, открыли вдруг бешеный огонь. Прожектор потух, и все четверо побледнели, потому что поняли, что сейчас вся масса кинется в темноте вперёд.

Но вдруг случилось что-то совершенно неожиданное, непонятное ни той, ни другой стороне. Высоко на стене засверкал какой-то огонёк, и тусклый свет обрисовал контуры огромного отверстия. Над головами у обороняющихся своды пещеры дрогнули от могучего загрохотавшего взрыва, и в самой гуще нападающих сверкнуло огромное пламя, точно там разорвался тяжёлый артиллерийский снаряд.

Все были так ошеломлены случившимся, что оцепенели в первую минуту. Потом оставшиеся в живых люди из партии Штольца с воем бросились назад к выходу.

Долго ещё металось эхо по закоулкам таинственной пещеры, долго осыпались камни со стен, наконец что-то затрещало, заохало, и тяжёлый пласт земли наглухо закрыл вход.

— Никого нет, все ушли, — сказала Вера, и голос её был до странности спокоен и безучастен ко всему.

— Тише, кто-то есть, — сжимая ей руку, ответил Баратов.

Невдалеке послышался голос Штольца, он звал кого-то из инженеров и отчаянно ругался.

— Штольц ещё цел, слышишь? — сказал Баратов. — До тех пор, пока он цел, мы не можем быть спокойны. Он не знает, вероятно, что мы ещё тут, и у него нет теперь прожектора. Надо подобраться к нему в темноте и захватить его. Я это сделаю.

Он взял у Веры маузер, оставил свою винтовку и пополз. Он полз недолго, потому что услышал рядом какие-то голоса. Вдруг за поворотом он увидел дымный свет от факела, потом с силой отброшенный факел полетел в сторону. Ему слышно было, как, схватившись, отчаянно боролись двое. Потом борьба прекратилась, и стало тихо. Подождав немного, Баратов пополз дальше. Потом встал. И не выпуская из руки маузера, ощупывая левой рукой стену, пошёл вперёд. Но идти ему пришлось недолго. Нога его наткнулась на что-то мягкое, он пощупал — внизу лежал человек. Тогда он зажёг фонарик, навел его на лицо лежащего и отступил в ужасе.

Перед ним лежал Штольц. Лицо его посинело, глаза выкатились, а на шее виднелись следы чьих-то сильных пальцев. Он был задушен.

Вернувшись, Баратов рассказал обо всём товарищам.

— Тут кто-то да есть. Теперь это ясно. Я и раньше подозревал. Помнишь, Виктор, когда мы с тобой слыхали кавалерийский сигнал. Скажи… Но я не понимаю, ты с кем передавал записку.

— Ни с кем, — упрямо повторил Реммер. — Я запечатал её в флягу и бросил в воду.

— Нет, — покачивая головой, вставя своё слово, сказал Иван. — Нет, эдакой записки мы не получали, а только иду это я, значит, ночью, вдруг слышу, за мной кто-то хрустит. Ясное дело, я испугался и припустил. А кто-то как сиганёт за мной. «Чего, — говорит, — дурак, бежишь, передавай вот эту записку, да пусть скорей приходят». Ну, я, конечно, и опомниться не успел, и человека мне из-за темноты не видно, а он шасть — и нет его. Гляжу, а у меня в руке записка лежит.

— Не знаю, — усталым голосом ответил Реммер, — не знаю, я и сам ничего не понимаю, откуда взялась верёвка, по которой я дополз, как я очутился в середине пещеры…

Он не договорил.

И все разом насторожились и подняли вверх головы. Вверху в стене опять мелькнул огонь, показалось пламя дымного факела, высунулась чья-то рука, и потом длинная верёвочная лестница спустилась вниз. Поражённые всем этим четверо друзей молчали.

Факел исчез; рука скрылась, и снова наступила тишина.

— Слушай, как бурлит вода. Что это с потоком делается?

Действительно, рядом происходило что-то странное, должно быть, обвалившийся от взрыва обломок скалы завалил наглухо выход подземной речки, и вода стихийно, с шумом начала заливать пещеру.

— Опять кто-то! — крикнул Реммер. — Надо скорей наверх, иначе мы утонем.

Баратов бросился к верёвочной лестнице и первым полез вверх, не задумываясь над тем, к кому и куда он попадёт. Добрался, потом за ним Вера; потом внизу дядя Иван обмотал верёвкой Реммера, его подняли, потом сбросили лестницу дяде Ивану, и он забрался тоже.

Батарейки электрического фонаря ослабли, но они зажгли пару просмоленных головёшек, валявшихся на полу, и осторожно пошли вперёд.

Прошли несколько саженей узким коридором, завернули и остановились.

Перед ними был высокий грот, посреди горел костёр, и, приткнувшись в каменные щели стен, дымно чадили два факела.

И при тусклом освещении друзья увидели стены, увешанные винтовками, шашками и пулемётными лентами, ветхое красное знамя с жёлтыми буквами и посреди грота старое ржавое орудие.

А слева на лежанке из сухих листьев лежал, откинув голову, заросший волосами седой старый человек.

Подошли к нему. Он посмотрел на них тусклым, умирающим взглядом, и только теперь они заметили, что кровь широко разлилась по его груди, по листве и по камням.

Вера отвернула рубашку и вскрикнула. Каким-то огромным осколком у лежащего был вырван кусок с правой стороны груди.